В городе, где родился великий волшебник Марк, все было именно так, как я и предполагала: по улицам с мечтательными задумчивыми лицами расхаживали люди в длинных черных сюртуках, здания меняли очертания и цвет по собственному желанию, улицы капризно изгибались и бежали куда хотели, а не туда, куда кто-то запланировал, а по небу шмыгали козы, которые играли на скрипках.
Иногда мои друзья и родные, предупреждая, кричат:
– Молчи!
Особенно, когда чиркает по небосводу звезда или я оказываюсь между двух людей с одинаковым именем, или падает ресничка и я всегда угадываю, с левого глаза или правого, или меня угощают чем-то новым, или просто кто-то говорит: – Загадай желание.
– Зачем ты едешь этим страшным автобусом?!
– Ну, во-первых, больше туда ничего не идет. Разве только с котомкой и пешком.
– А во-вторых…
Погружаясь в игру, я научилась останавливать время. Закрывала глаза и видела странные вещи. Например, я была птицей и парила, играя в воздушных потоках с лучистым диском.
Я чувствовала что лечу, а внизу подо мной деревья, река и город.
Наташа говорила, что водителя маршрутки надо попросить остановиться после автобусного парка. Как только маршрутка повернет налево. Но не было ни автобусного парка, ни поворота: маршрутка ехала через квартал старых четырехэтажных домов, ехала медленно, никуда не поворачивая, из-под её колес летели брызги талой воды, серые просевшие сугробы сливались в сплошную полосу, водитель говорил на непонятном языке по телефону, словно напевал колыбельную ловящему каждое слово ребенку с внимательным, пытливым взглядом.
Памела Л. Трэверс – одна из самых таинственных фигур детской литературы, что само по себе удивительно при мировой славе создательницы Мэри Поппинс. Писательница стремилась избегать публичности и старательно прятала от чужих взглядов свою личную жизнь. «Какая разница, какую кашу ел Джон Китс!» – отшучивалась она.
А здорово иметь старшего брата. Мама моя очень гордилась, что у нее есть старший брат. Когда он ушел на фронт, на одном уроке учительница вызвала к доске тех детей, у кого родные на фронте. И моя мама, ученица первого класса, тоже вышла. И стояла у доски со всеми.
Если завтра война, девочка Аглая знала, что ей делать. Ей надо было сидеть на своем месте в классе на третьем этаже и ждать, когда прибегут старшеклассники. Потому что так обычно и бывало, когда объявляли войну. Войну объявляли внезапно раз в полугодие. Но старшеклассники (да и, чего уж греха таить, ученики младшей и средней школы) всегда были к ней готовы. А уж если совсем по-честному, то все ждали войны с нетерпением.
Зелимхан преподавал отечественную историю на протяжении нескольких десятилетий в одной и той же школе, пока они – и школа, и отечественная история – не превратилась в обгоревший черный остов.
Ходит по Грозному человек.
Ходит в любое время года, при любой погоде. Когда плавится от жары асфальт и когда сырой грозненский холод пробирается сквозь любую одежду. Ходит днём и ночью, утром и вечером. Без выходных и отпусков.
