Погружаясь в игру, я научилась останавливать время. Закрывала глаза и видела странные вещи. Например, я была птицей и парила, играя в воздушных потоках с лучистым диском.
Я чувствовала что лечу, а внизу подо мной деревья, река и город.
Наташа говорила, что водителя маршрутки надо попросить остановиться после автобусного парка. Как только маршрутка повернет налево. Но не было ни автобусного парка, ни поворота: маршрутка ехала через квартал старых четырехэтажных домов, ехала медленно, никуда не поворачивая, из-под её колес летели брызги талой воды, серые просевшие сугробы сливались в сплошную полосу, водитель говорил на непонятном языке по телефону, словно напевал колыбельную ловящему каждое слово ребенку с внимательным, пытливым взглядом.
Памела Л. Трэверс – одна из самых таинственных фигур детской литературы, что само по себе удивительно при мировой славе создательницы Мэри Поппинс. Писательница стремилась избегать публичности и старательно прятала от чужих взглядов свою личную жизнь. «Какая разница, какую кашу ел Джон Китс!» – отшучивалась она.
А здорово иметь старшего брата. Мама моя очень гордилась, что у нее есть старший брат. Когда он ушел на фронт, на одном уроке учительница вызвала к доске тех детей, у кого родные на фронте. И моя мама, ученица первого класса, тоже вышла. И стояла у доски со всеми.
Если завтра война, девочка Аглая знала, что ей делать. Ей надо было сидеть на своем месте в классе на третьем этаже и ждать, когда прибегут старшеклассники. Потому что так обычно и бывало, когда объявляли войну. Войну объявляли внезапно раз в полугодие. Но старшеклассники (да и, чего уж греха таить, ученики младшей и средней школы) всегда были к ней готовы. А уж если совсем по-честному, то все ждали войны с нетерпением.
Зелимхан преподавал отечественную историю на протяжении нескольких десятилетий в одной и той же школе, пока они – и школа, и отечественная история – не превратилась в обгоревший черный остов.
Ходит по Грозному человек.
Ходит в любое время года, при любой погоде. Когда плавится от жары асфальт и когда сырой грозненский холод пробирается сквозь любую одежду. Ходит днём и ночью, утром и вечером. Без выходных и отпусков.
Если вы попытаетесь найти в Яндексе или Гугле сведения о первой операции по пересадке сердца, проведенной в нашей стране, поисковик вам выдаст: «Первую пересадку сердца в СССР осуществил 12 марта 1987 года хирург Валерий Иванович Шумаков». На самом деле это не так. Первая в СССР пересадка сердца была проведена НА ВОСЕМНАДЦАТЬ С ЛИШНИМ ЛЕТ РАНЬШЕ – 4 ноября 1968 года группой врачей, которой руководил академик АМН СССР Александр Александрович Вишневский.
Светлана Васильевна Челубеева, Людмила Васильевна Шалаумова и Наталья Васильевна Нехорошева, хотя и имели одинаковые отчества, ни в малейшем родстве не состояли, зато подругами были такими, что, когда ни глянешь, всегда вместе, всегда рядом, всегда втроем — это и давало основание тем, кто их знал, называть женщин сестрами, тремя сестрами, — называть по-доброму, хотя, возможно, иногда и не без ехидства.
Если кто не в курсе, то тем не сразу, и не вдруг объяснишь, кем был Александр Яковлевич Аронов для меня, для моих ровесников, для тех, кто был чуть старше или немного моложе меня. Безусловный авторитет? Легенда? Символ российского интеллигента? Явление нашей тогдашней жизни?
