Тег: секс-шоп

Джон Кинг: никакие мы не европейцы, мы британцы!

Джон Кинг – один из самых неоднозначных и скандальных британских писателей. В его книгах нет ни дворцовых интриг, ни чопорных аристократов, там правят низшие слои общества: грубая энергия, секс, насилие и примитивная национальная гордость. Это неизвестный и сказочный мир той Британии, о которой никогда не расскажут классики. И в то же время удивительным образом у Кинга этот мир наполнен романтикой и красотой простых вещей. 

Диссиденты forever. Валерия Ильинична Новодворская – об Андрее Донатовиче Синявском

Ну вот наше косолапое и зашевелилось. И не подумайте, что это как-то связано с декабрьскими и мартовскими мероприятиями: наш миша – правильный медведь, беспартийный, не единый. Независимый медведь, прямо из тайги. Не был, не состоял, не участвовал.

Константин Эрнст и другие ребята. История одной компании

Дружба — понятие историческое. В том смысле, что, проходя сквозь историю (построения бизнеса, или карьеры, или даже целой страны с ее новыми чертами и стилем жизни), дружба становится совершенно другим понятием. Какими мы были двадцать или даже тридцать лет назад? Что в нас осталось от тех людей, предположим, 1989 года? А что исчезло навсегда? Об этом очерк известного московского журналиста Евгения Додолева.

С. С. и Маша. Рассказ Валерия Зеленогорского

Сергей Сергеевич жил себе и не мучился.

Крепкий мужчина после сорока, у него еще ничего не болело. Спортом он не занимался. Выпивал, как правило, только в пятницу, но иногда и в среду, четверг и понедельник, много не пил, так, двести-триста водочки с пивом было его нормой. 

Лети, Кеша, лети! Рассказ Павла Басинского, часть II

«Ну, вот мы и подошли к главному. Кеша был первым предметом в доме, который я заметил. Я еще не оценил обстановку, не оценил даже поведение Милы (а это так важно, когда женщина впервые тебя вводит в свой дом!). Я еще не увидел ничего: ни ее кровати, ни ее книг, а их было множество. Но маленького попугайчика я заметил сразу. Он сидел на краю платяного шкафа и буровил меня желтыми глазками. Это были глаза тигра. 

Анастасия Волочкова: Я больше, чем Большой театр!

Нам все в ней не нравится. Брови, шея, плечи, грудь. Свадьба, развод, отпуск на Мальдивах, купание в ледяной бочке в русской бане. Письмо против Ходорковского, борьба за кресло мэра Сочи, выход из «Единой России».... Ну, в общем, все! Анастасию Волочкову за что только не ругали. За то, что не так танцует, не так разговаривает, за дурновкусие и откровенные фотографии в интернете. Однако не каждая артистка, согласитесь, на пике карьеры может сказать себе: все, хватит, теперь я ничего не должна искусству, теперь искусство должно мне! Для этого нужно иметь как минимум железную волю и трезвую самооценку. Под гламурной внешностью, хлопающими ресницами и слоганом «поцелуй меня в пачку» оказалось именно это.

Светлана Сурганова. Страна у нас хорошая, государство дерьмо

Две девушки, запевшие в девяностые как «Ночные снайперы», были первыми на российской эстраде, кто не эксплуатировал сладкую женственность, а совсем даже наоборот – обе были резкими, угловатыми, коротко стриженными, словом, опередили время на шаг. И даже фамилии у них как-то слегка рифмовались – Арбенина и Сурганова. Прошло несколько лет, и одна стала все чаще мелькать в ящике, а другая пошла своим путем. Довольно необычным для артиста.

Племя белого человека

Образ грядущего – это технобольшевик, постанархист, трансгуманист-крионист, криптопараноик и WI-FI—террорист в одном лице. Такой вот неприятный хмырь поселился в голове корреспондента «Медведя» Антона ЕЛИНА после беседы с российскими трансгуманистами о технологическом будущем России, квасе и цифровых унитазах.

Почему мы ее не знали? Рассказ Надежды Ажгихиной

В ковидном бреду, когда границы между явью и инобытием растворяются, оживают лица и голоса, которых уже давно нет, и сознание продолжает незаконченные с ними разговоры. Сын, доктор, объяснил это вполне научно: такова природа вируса, он возбуждает мозг больше, чем обычный грипп, и общение с покойниками или просто видения в духе Дали и Магритта — это норма. Не знаю. Может быть, так и есть, а ненормально  как раз то, что память сердца ничуть не лучше памяти рассудка, и быстро стирает, как на песчаном пляже, даже самые важные когда-то знаки. Ковид просто корректирует наше несовершенство.

УЛУЧШЕНИЕ ГЕНОФОНДА. Премия Дарвина за самую идиотскую смерть

Вот уже больше шестнадцати лет Премия Дарвина присуждается «за улучшение человеческой природы путем отсечения тупиковых генотипов». Можно сказать проще: премия дается за самую глупую смерть. Правда, иногда ее лауреатами становятся и оставшиеся в живых, но обязательно бесплодные, то есть те, кто уже не сможет распространить свои «тупые» гены.