Песни московского муравья. Валерия Новодворская – о Юрии Трифонове
Юрий Трифонов был горожанином, и вся слезная горечь «народных мстителей» Федора Абрамова и Владимира Тендрякова была ему недоступна.
Юрий Трифонов был горожанином, и вся слезная горечь «народных мстителей» Федора Абрамова и Владимира Тендрякова была ему недоступна.
На рубеже ХIХ – ХХ веков в столице Австро-Венгрии в салоне писательницы Берты Цуккеркандель собирался цвет венских интеллектуалов. Свободные диалоги врачей, биологов и психоаналитиков с писателями, художниками и философами.
Откликаясь на просьбы читателей, писатель Альфред Кох наконец сочинил литературное произведение о жизни миллионеров. Другой растянул бы эту фактуру на толстенный роман, а вот Кох, последователь Чехова, уложился в четыре странички. Получилось емко, убедительно и пронзительно.
…Еще были и другие лозунги типа «жизнь никогда не будет прежней» или «время важнее места», а также – «скептики будут посрамлены». Все лозунги намекали, что ждет что-то необычное. Само по себе любое событие (если, конечно это не ураган Флоренс) – ничто. Знаковым его делает человек.
Сын репрессированных родителей, не по своей воле пробывший почти четверть века за океаном, Аксенов в настоящее время живет на три дома – в США, Франции и России. И очень доволен этим. Все столы в его московской квартире завалены книгами – читать как председателю букеровского жюри приходится много и честно.
Я давно заготовил начало текста про Пелевина. Оно такое:
«Встречаемся мы с Пелевиным, и я говорю:
— Вот, Витя, смотри. Я – член Союза писателей. А ты кто?
Пелевин отвечает…»
Папа с мамой рассказывали: привели однажды в магазин игрушек на день рождения, выбирай, мол, подарок себе. Сами напряглись: вдруг денег не хватит? Нет, обошлось. Пошел, пошел, и, гляди-ка, тянет с полки пластмассового космонавта копеечного. (Кажется, я правда помню его.) Что это было, скромность?
Это воспоминания* Матрёны (Марии) Распутиной (1898 -1977, Лос-Анжелес) – старшей дочери Григория Ефимовича Распутина закроют некоторые лакуны в жизнеописании «старца». Например, о его отношениях с полицией, откуда у «любимца» Николая Второго были деньги, «за кого бес» и отчего императрица утверждала, что лучше быть поломойкой, но только в России
«Писатель штата Нью-Йорк» автор «Колыбели для кошки» и «Бойня номер пять…» скончался пять лет назад. И вот его новая книга, составленная из неопубликованных рассказов, статей и эссе. Курт Воннегут успел возненавидеть войну за неделю пребывания на фронте, после чего попал в плен и был определен в числе еще 150 бедолаг на работы в Дрездене. Там ему и ему довелось стать свидетелем бомбардировки американцами и британцами этого «самого прелестного города мира»
Николай Васильевич Гоголь создал трехслойную литературу; однако она была совсем не мармелад. Иногда может показаться, что мы имеем дело с двумя писателями. Миргородский «письменник», сочный, как арбуз, сладкий, как вишня, и самодовольный, как помидор, - это раз.