Он отважился поссориться с Хрущевым, когда тот был у власти, и помирился с ним, когда вождь был свергнут, после поставил памятник на могиле бывшего генсека. И упорно отказывался от гонорара, но сын, Сергей Никитич, настаивал, совал пачку денег – это когда они в машине ехали с Новодевичьего. И Эрнст, наконец, взял пачку – для того чтобы швырнуть ее в открытое окно «Волги».
Весь 92-й год Кох «занимался любимой работой – продавал госсобственность». Свинаренко – тоже любимой: работал в газете, командовал отделом преступности. В этой главе также научно разъясняется, отчего развалилась российская империя. Главной ее сверхзадачей, как известно, было создание великого славянского государства со столицей в Константинополе.
Почему наши люди бегут на Украину? Об этом наш корреспондент Игорь Свинаренко поговорил с идеальным для такой темы собеседником - Савиком Шустером. Который великолепно знает ситуацию изнутри и в то же время смотрит на нее снаружи, будучи литовским евреем с канадским и итальянским паспортами и при этом модным украинским журналистом.
Съезд народных депутатов – самое модное шоу, первый успешный проект real TV в России. Масштабные шахтерские забастовки. Ельцин напивается в штатах, идет в депутаты и на свидание в дачной местности – но по пути падает с моста. Публика обсуждает пакт Молотова–Риббентропа. Кох преподает в институте и любит Собчака. Свинаренко ездит на военные сборы, а также по заграницам, рожает дочку и получает квартиру.
Егор Гайдар - бывший глава правительства РФ, отец русского капитализма и действующий директор Института экономики переходного периода, очень давно не давал подробных и откровенных интервью. Поэтому его разговор с Альфредом Кохом получился долгим.
Эту запись мы сделали буквально через пару дней после первого митинга. Дату я не помню. Помню, что позвонил Сереже Шаргунову, и он сказал: «Вот, я как раз еду провожать Прилепина на Курский вокзал, поехали, запишешь». В кафе сидело еще несколько человек. Мы пили водку и в довольно мрачном и возбужденном состоянии обсуждали будущее. Момент был совершенно исторический. Теперь, спустя пару месяцев, можно еще раз подумать о том, что произошло и что нас всех ждет в ближайшем будущем.
– Ну, Алик, как обычно, давай коротко обсудим твою жизнь в 96-м…
– Жизнь моя в 96-м… А мы будем только мою жизнь обсуждать или твою тоже?
– Мою – тоже будем, не ссать. Как обычно. Но сперва твою – я же первый спросил.
– Ладно… Ну что? Детей у меня новых не родилось, жен у меня новых не появилось…
1984 год. Застой дошел до крайности. Жизнь застыла. Люди охотно пили водку, запоем читали, а также живо интересовались параллельной культурой. В принципе, персонажи книги так могли бы обозначить ситуацию: «есть две новости, одна плохая, другая хорошая. Советской власти на наш век хватит, но зато она такая вялая, что не мешает жить».
– Алик! Когда год начинался, мы и знать не знали, чем он кончится. В моих планах такого не было – менять политический режим. Настроение я помню у меня было такое: пока все разрешено, надо что-то успеть сделать, куда-то съездить, чего-то заработать… Какая- то суета… Какие-то люди все мелькали. С Гдляном я тогда встречался, с Артемом Тарасовым, какими-то прокурорами из Чечни – с ними мы выпивали в буфете какого-то дешевого московского отеля. Это считалось круто.
Я показал это интервью нескольким моим друзьям. Мнение было практически единодушным: неинтересно. Им было неинтересно читать косноязычные и банальные рассуждения старика Горбачева. Они справедливо говорили, что они их вдоволь наслушались в восьмидесятые и читать все это через двадцать пять лет снова – уволь. Нет новизны. Горбачев не рассказал ничего нового, неожиданного, не дал никакой insideinformation. Короче – выкинь в корзину. Материал – чисто конкретно bullshit.
