Максим Ковальский в течение 12 лет – главный редактор журнала «Коммерсант-Власть», в последние месяцы – портала OpenSpace – в проекте Андрея Архангельского «Предварительное заключение».
На вопросы «Медведя» отвечает Борис Акунин, писатель:
«Больше всего на свете я ненавидел и ненавижу до сих пор вареный лук… Я до сих пор чувствую себя свободным и счастливым, потому что сейчас я вырос и могу вареный лук не есть».
Последний в этом году выпуск «Предварительного заключения». Его герой – культуролог, филолог и философ Михаил Эпштейн. На наши вопросы о свободе и несвободе – в этом году ответили: Дмитрий Быков, Гриигорий Ревзин, Виктор Шендерович, Юрий Сапрыкин, Юлия Латынина, Глеб Павловский, Олег Кашин, Константин Крылов, Александр Морозов, Илья Яшин, Даниил Дондурей, Маша Гессен, Михаил Гельфанд, Станислав Белковский. Автор и ведущий рубрики Андрей Архангельский. Поздравляем всех героев и зрителей с Новым годом!
Ученый, молекулярный биолог, гражданский активист, член Координационного Совета оппозиции Михаил Гельфанд в цикле «Предварительное заключение» Андрея Архангельского.
Станислав Белковский попросил нас расширить формат рубрики «Предварительное заключение» и произнес перед началом традиционного диалога о ценностях свободы – небольшую, но очень важную вводную речь. Мы назвали ее «Признательные показания».
Мне было, наверное, лет шесть, меня учили играть на фортепиано, и непоседливость характера не позволяла мне долго сидеть на месте, и когда я играл какие-то хроматические гаммы, я так… немножко пританцовывал. И вотучительница попросила родителей, и они по просьбе педагога связали мне полотенцем ноги. Чтобы я правильно сидел за инструментом. И я заревел, у меня была истерика.
«Момент ареста незабываем: первая камера — первая любовь. Но у меня не было ощущения, что я потерял свободу. Почему-то. Хотя это совершенно невеселое состояние. Это не воспринималось не как потеря свободы — но как новое приключение. Какждый раз какое-то изьятие из обычной жизни означало, что я чудесным образом переброшен в другую сказку с новым сюжетом. И будет новый сюжет. Он будет, может быть, еще интереснее прежнего. Поэтому — может быть это несколько инфантильно прозвучит — но я не могу ответить на вопрос, когда я чувствоввал себя несвободным.
В середине 80-х годов, уйдя из «Учительской газеты», я не работал три месяца и был задержан милицией во время компании по борьбе с тунеядством. Меня приговорили к году принудительных работ, и ячуть было не попал на Очаковский кирпичный завод. Но, слава богу, вместо этого попал в переплетный цех.
«Для меня было серьезным потрясением, когда в один прекрасный день мне сказали, что, оказывается, надо вставать ни свет, ни заря, тащиться в совершенно незнакомое место, где какие-то тетки, которых ты видишь в первый раз, да еще в компании совершенно незнакомых детей, вынуждены проводить с тобой целый день, где к тому же кормят какой-то совершенно невкусной запеканкой, иногда на тебя орут и заставляют укладываться спать на кровать с пружинными матрасами в самый интересный момент…»
