Этим летом я побывал сразу на двух концертах «Роллинг Стоунз». Первый был в Питере и второй - в Лондоне. Сделал я это сознательно, поскольку хотел посмотреть, различаются ли концерты «роллингов» в зависимости от того, где они поют. В частности, мне было интересно: а у себя в Лондоне они держатся иначе, чем, например, в Питере?
Почему чеченцы – такой странный и необычный народ? Какие условия и исторические реалии сформировали их нрав и обычаи, так непохожие по жесткости и детерминированности на нрав и обычаи даже соседних с ними народов, не говоря уже более отдаленных? Есть ли в мире народы, схожие по ментальности с чеченцами? Что общего у этих народов? Существует ли положительный опыт взаимодействия с этими народами? Что нужно делать, чтобы, наконец, прекратить это бессмысленное кровопролитие, которое чревато просто исчезновением этноса?
В 2000-м Свинаренко впервые выступил в роли фотомодели, съездил в Чили, начал писать книгу про тюрьмы и занялся журналом «Медведь». Кох встретил миллениум в Колорадо, расплатился с долгами и предложил Гусинскому $300 000 000, а тот отказался – и, как позже выяснилось, зря.
«Ну сколько можно о говне, /Давайте лучше обо мне», – сказал поэт Игорь Моисеевич Иртеньев ровно 10 лет назад. Тогда у него был полувековой юбилей, а совсем скоро, в мае, ему стукнет, соответственно, 60. Действительно, это достойный формальный повод поговорить о человеке. Хотя, конечно, мало ли кому 60 или там 80 лет – не писать же про всех. Настоящий же повод обращения к теме Иртеньева такой: человек пишет стихи, причем довольно часто – очень приличные и, что еще труднее, смешные.
Юрий Арабов сначала был автором тонких стихов, и знал его узкий круг яйцеголовых: поэту непросто «раскрутиться», если он не воюет с царем или с ЦК правящей партии. Но после Арабов прогремел не стихами, но своими сценариями, из которых самые звучные «Молох», «Телец», «Солнце». Это был выход на международный уровень, – а как еще расценивать приз Каннского фестиваля.
В своих статьях за последние десять лет я уже столько раз критиковал Россию, что, наверное, заслужил право сделать несколько, скажем так, не вполне комплементарных замечаний в адрес США. Я понимаю, что право критиковать этот оплот и светоч демократии заслуживается не в силу критического отношения к России, а прежде всего по праву рождения – то есть критиковать США могут только американцы.
Я сразу решил при любых обстоятельствах посетить могилу Боба Марли. Думал – она в столице, Кингстоне. Красивый гранитный памятник, толпы поклонников… Дудки. Действительность превзошла все ожидания.
Мы встретились с Бутусовым в маленьком отеле, он там всегда ночует, приезжая в Москву. Это очень удобно: близко к центру, тихо, без пафоса, внизу ресторанчик, где подают водку с простой, как бы советской, закуской. Получается как бы и не Москва, а недорогая провинция, без затей. Может, место это дорого Бутусову тем, что он тут в своей тарелке: гастроли, родная простая обстановка.
Наш обозреватель встретился с Валерием Калининым — бывшим начальником знаменитого перебежчика, ныне популярного писателя Суворова-Резуна. Что происходило тогда в действительности и о чем до сих пор молчит бывший советский шпион? Резун в одной из своих книг признал, что это он испортил карьеру своему начальнику: тот непременно стал бы адмиралом, а так ушел в отставку капитаном первого ранга в 1982 году.
В 99-м году Кох прятался от неумолимого меча российского правосудия за границей. Потом вернулся и рассчитался с долгами после дефолтовского попадания.
Свинаренко путешествовал по земному шару на шару, то есть даром. И писал книги.
