Что пройдет, то станет милым. Колонка Ольги Мариничевой
На самом деле забыть труднее, чем запомнить. Память — не бесстрастная фотопленка, она фиксирует только то, что значимо для личности, что для нее актуально.
На самом деле забыть труднее, чем запомнить. Память — не бесстрастная фотопленка, она фиксирует только то, что значимо для личности, что для нее актуально.
Мой младший племянник Федор стал физиком, окончив физфак МГУ, сейчас стажируется в Лондоне. Его отец Леня – математик, выпускник мехмата. Оба рассказывали мне на даче, что сейчас многие открытия в физике и математике делаются в области теории струн. Это что-то вроде того, что все мироздание пронизано едиными струнами – так я поняла своим плоским гуманитарным разумом. Красиво!
Этой осенью исполнилось 50 лет «Алому парусу» – легендарной странице для подростков в прежней «Комсомолке». Отметили юбилей в узком кругу капитанов «АП» и их соратников. Но среди них не было Юры Щекочихина, самого яркого капитана, трагически погибшего 10 лет назад. А у меня в памяти (я была в больнице в юбилейные дни) возникла несмываемая картина: 70-е годы, ночь, Ленинградский проспект.
Он был внуком друзей моих бабушки и дедушки. И хоть от моего дедушки осталась лишь светлая табличка на двери нашей квартиры «Мариничев Николай Захарович», да еще фотография и коробочка с орденами, его дух незримо обитал в этом добротном, простроенном еще пленными немцами доме на улице Добролюбова, в самом центре Запорожья, где наш балкон на втором этаже был увит стеблями и гроздьями винограда «Лидия».
Первые два класса я училась в сельской школе – папу из города по линии партии послали поднимать сельское хозяйство. Он был начальником РТС – ремонтно-тракторной станции, а мама работала учительницей истории в нашей школе.
Вспоминаю чье-то высказывание о том, что весь окружающий нас рукотворный человеческий мир – это кристаллизованное воображение. А ведь эта истина не столь уж очевидна. Требуется некоторое усилие разума, чтобы признать, что первопричина рождения и сложнейших машин, и грандиозных зданий, и новых фасонов одежды – всего лишь столь хрупкое, эфемерное явление, как игра воображения, фантазии.
Вот уже второй раз я лежу в своем Центре психического здоровья в новом для меня отделении – для тех, кому за 50, за 60…
С Ксюшей мы повстречались в комнате посетителей. Мама привела ее госпитализировать, но мест в «острой» поднадзорной палате пока не было, решили подождать. Ксюшка не сразу вспомнила меня (мы с ней лежали здесь лет пять назад, у меня дома еще остался ее рисунок в палевых тонах). А когда узнала. Расцвела радостью. И между делом сообщила, что она – Богородица.
… В этом году весна в Москве и в центральной части России – как Золушка. Без царственной победной дружной листвы. В платье замарашки из оставшегося до сих пор во дворе и на дачах грязноватого снега. Позавчера устроила себе наперекор всему праздник сирени – охапку распустившихся фиолетовых гроздьев родом из Краснодара купила на оптовом цветочном рынке у метро «Рижский вокзал» всего за 200 рублей.