На нашу анкету отвечает писатель-фантаст Борис Стругацкий.

1. У вас есть план жизни на ближайшие годы? Или на десять лет вперед?

Я слишком стар, чтобы строить планы «на пару лет». На пару месяцев – пожалуй, но никак не больше. А что стоит планировать на пару месяцев? Одни пустяки.

Подборка «Война и мiр русского медведя» (до и после 1812 года) над которыми потешалась вся Европа, исподволь вырабатывая стереотип отношения к России как стране медведей, казаков и русского мороза работающего до сих пор. 

Куда они смотрят? Почему не улыбаются? Как относятся друг к другу? Вернее – они хоть как-то относятся друг к другу? И к этому миру? На эти вопросы интересно отвечать. Хотя я уверен, что Марк Канович, художник, живущий в Ришоне, что в получасе езды от Тель-Авива, посмеется над моими ответами. Но все равно интересно…

«Михаил Михайлович, бедный, бедный, замученный мастер. Ваш роман прочитан…».  Клирик неканонической Российской православной автономной церкви протоиерей* Ардов делится своими воспоминаниями о тех, кого помнит и любит, а также о книгах из своей библиотеки.

Весной, в течение двух месяцев, в Школе-студии МХАТ выступали американские студенты из Гарварда, со спектаклем Михаила Милькиса «Ёлка у Ивановых», по пьесе Александра Введенского. Редкое событие для театральной Москвы. 

В предлагаемой книге Варлама Тихоновича Шаламова (1907-1982) собраны его ранее не публиковавшиеся рассуждения о старой и новой российской прозе – «болезни языка и их лечение», поэтах и поэзии – «научится писать стихи нельзя», а так же полемика с Александром Солженицыным

В этих листьях – мерцание Парижа. Мерцание – это созвучно Парижу, многоцветному, переливающемуся, таинственному, перламутровому. И еще очень важно – прожилки. Екатерина Кудрявцева находит это мерцание и эти прожилки везде – в реке, мостах, старых стенах, мостовых. Прожилки и мерцание – это и есть Париж.

 «Пикет обойди кругом, /Чей облик он принял, открой, /Стал ли он комаром / Иль на реке мошкарой? /Сором, что всюду лежит, / Крысой, бегущей вон, / Плевком среди уличных плит – /Вот твое дело, шпион!»

Из своих 29 лет сын бедных одесских евреев, электромеханик,  приятель бандита Мишки-Япончика (Винницкого) успел побывать эсером и большевиком, комиссаром и помначштаба Красной Армии, грабителем банка и чекистом, убийцей немецкого посла Мирбаха,  слушателем Восточного отделения академии РККА и нелегалом

Головы Айрата Терегулова не похожи на кого-то конкретно. Здесь нет ничего узнаваемого, ни ироничного, ни реалистического. Художник никого лично в виду не имеет. А только себя, я думаю. Все эти головы – он сам. В нем, как и в каждом из нас, присутствует весь объем страстей и размышлений, достоинств и наоборот. Эти головы не эмоциональны. Не смеются, не злятся, не печалятся, не восторгаются. Находится в спокойном состоянии.

Народные мечты о справедливости отраженные в фольклоре одинаковы на разных широтах. Вот только краткий  перечень благородных разбойников раздающих добычу беднякам: итальянец  Дардо Бартоли, китаец Хуан Чао, японец Исикава Гоэмн, словак Юрай Ярошик, белорус Машенка, испанец  Зоро.

Зима не задалась в Финляндии в этом году. Температура на День Независимости +9. Штормовой ветер. Дождь. На площади Хаканиеми в полдень разливали традиционный гороховый суп для бедных. Хейкки Хурсти, руководитель одной из благотворительных организаций, организовал этот “бал бедняков” в противовес традиционному президентскому балу. 

Памятники Ленину – первое что бросается в глаза туристу в областных и районных центрах нашей великой Родины. Но что уж тут поделать… Ведь не сносить же родимых?